Никто не застрахован: После аварии на АЭС «Фукусима» европейцы по-другому воспринимают чернобыльскую трагедию

Сюзан Боос работает главным редактором одной из самых влиятельных швейцарских газет Die Wochenzeitung (WOZ). Она также написала несколько книг, которые посвящены авариям на Чернобыльской АЭС и АЭС «Фукусима». Мы поговорили с Сюзан об изменениях, которые произошли с тех пор, и о том, каким она видит будущее атомной энергетики.

— Расскажите, пожалуйста, почему вы заинтересовались этой темой.

— В 1993 году я была на Украине и встретила там людей, которые раньше жили в г. Припяти, а работали на Чернобыльской АЭС. Они рассказали мне, что произошло. Год спустя я вернулась, чтобы написать об этих событиях. Я разговаривала с разными людьми и поняла для себя, насколько это сложная проблема. Тогда решила в 1995 году отправиться на Украину со знакомым фотографом, чтобы собрать подробную информацию. Для этого провела несколько месяцев в Киеве и Минске. По итогу написала книгу о чернобыльской катастрофе.

— Вы много раз бывали в зоне отчуждения. Наверняка за прошедшие годы там многое изменилось. Или я ошибаюсь?

— Действительно, произошли большие изменения. Прежде всего АЭС больше не действует. Раньше там работало гораздо больше людей. Они обслуживали невзорвавшийся третий реактор, который продолжал эксплуатироваться. В первые годы после аварии некоторые местные жители (в основном старики), ранее эвакуированные, решили вернуться в Чернобыльскую зону. Им было трудно там жить, поскольку все магазины закрылись и нельзя было купить даже самое необходимое для жизни, включая хлеб. Всего таких людей набралось порядка 450. Сегодня их осталось меньше половины. Поэтому ощущение того, что в Чернобыльской зоне кто-то продолжает жить, постепенно исчезает. Становится все больше деревьев и диких животных, которые не боятся людей. В результате складывается впечатление, что находишься на территории какого-нибудь национального парка.

Я также обратила внимание, что в Чернобыльской зоне возникла своего рода туристическая индустрия. И раньше можно было туда попасть, если предварительно получить разрешение, однако в 1994 году сделать это было еще достаточно сложно. Перед въездом в зоны с различным уровнем загрязнения нужно было менять автомобиль и одежду. Теперь ничего этого не предпринимается. Можно прямо из Киева доехать до реактора и вернуться обратно. Конечно, автомобили проверяют на радиоактивное заражение. Однако в целом попасть в Чернобыльскую зону стало гораздо проще. Если кто-то хочет сделать это, достаточно пойти в одно из «туристических агентств», заплатить сравнительно небольшую сумму, чтобы получить гида, который будет сопровождать вас во время поездки. За доплату можно заказать индивидуальный тур.

— То есть происходит коммерциализация этой трагедии. Или это преувеличение?

— Речь на самом деле идет о коммерциализации. Можно задаться вопросом, хорошо это или плохо. Туризм в Чернобыльской зоне процветает. Тех, кто хочет побывать там, становится все больше. Украина лишилась Крыма, который был популярен среди туристов. Если не считать Киева, Чернобыльская зона — единственное место, которое привлекает большое количество иностранцев (они составляют порядка 80% посетителей, а общий счет идет на десятки тысяч). Для многих из таких туристов возможность попасть в Чернобыльскую зону и сделать селфи, например, рядом с саркофагом — соблазн, перед которым невозможно устоять. Сегодня на земле осталось не так много мест, где мало кто бывал. И Чернобыльская зона относится к их числу.

— Каково восприятие этой трагедии в западных СМИ и общественном сознании? Оно тоже поменялось?

— Как ни странно, многие европейцы, которые в 1986 году были детьми, до сих пор хорошо помнят те события. На протяжении нескольких недель им нельзя было играть в песочнице. У нас в Швейцарии радиоактивному загрязнению подверглась восточная часть страны. Для всех остальных Чернобыльская катастрофа потеряла свою актуальность. Многие знают о том, что она произошла. Когда приближается очередная годовщина (десятая, двадцатая или тридцатая), в СМИ появляется много сообщений. Все остальное время об аварии на Чернобыльской АЭС почти не вспоминают.

— Меняется ли год от года интонация, с которой западные СМИ рассказывают об этой катастрофе?

— Когда она произошла, еще существовал Советский Союз. Это были времена «холодной войны». И многие журналисты преподносили ситуацию таким образом, что у нас нечто подобное не могло бы повториться. После аварии на АЭС «Фукусима» многие европейцы испытали настоящий шок: Япония — западная страна, и вдруг там происходит то же самое. При ближайшем рассмотрении оказалось, что японское правительство допустило даже более грубые ошибки, чем в свое время руководство Советского Союза. И тогда стало понятно, что такая же трагедия может произойти и у нас дома. Это существенным образом повлияло на восприятие чернобыльской трагедии.

— Вы неоднократно посещали местность, пострадавшую в результате аварии на АЭС «Фукусима», последний раз — в феврале этого года. Расскажите, пожалуйста, о ней подробнее.

— Главное отличие состоит в том, что на Чернобыльской АЭС взорвался реактор. Как вулкан. Но это произошло быстро, и речь шла только об одном реакторе. На АЭС «Фукусима» авария затронула сразу три реактора. Однако японцам повезло в том, что утечка радиоактивных материалов была не такой значительной и они большей частью попали в океан, а не осели на суше, как это произошло при аварии на Чернобыльской АЭС. Если бы данный сценарий повторился, ситуация была бы намного тяжелее.

В Чернобыле после взрыва реактора авария фактически закончилась. На АЭС «Фукусима» она продолжалась. Из-за этого возникли огромные проблемы. Пришлось иметь дело не с одним, а сразу с тремя реакторами. Территория, которая поверглась радиоактивному загрязнению, оказалась меньше. Еще одно преимущество заключается в том, что в окружающую среду не попал плутоний — самый опасный из радиоактивных элементов.

— Япония — страна с совершенно другой культурой. Было бы интересно узнать, как они решают возникшие проблемы.

— В Японии также были допущены ошибки, когда жители определенных районов были эвакуированы слишком поздно. Проблема была в том, что цунами, которое спровоцировало аварию, причинило огромное количество других разрушений. Сразу же была эвакуирована 20-километровая зона. Оставалась территория, которая подверглась заражению, однако ее жители не были своевременно проинформированы об этом. И тогда они повели себя совсем не по-японски. Как правило, жители этой страны очень терпеливы и не высказывают критику. Однако тогда многие были по-настоящему разгневаны из-за того, что их не предупредили об опасности. Это было сделано для того, чтобы избежать паники. Эвакуированные в течение пяти лет были вынуждены жить в домах-контейнерах. Мы, швейцарцы, в такой ситуации протестовали бы гораздо больше. Однако японцы вели себя очень сдержанно.

Принципиальное отличие заключается в том, что после аварии на Чернобыльской АЭС людей эвакуировали в другое место, где они должны были начать новую жизнь. Японцы поступили по-другому. Они решили, что должны очистить всю территорию, которая подверглась радиоактивному заражению. На площади 2000 км² они сняли верхний слой почвы толщиной 5 см и очистили каждый дом. Это трудно себе представить — нужно все увидеть своими глазами. После завершения работ осталось невероятное количество пластиковых пакетов, наполненных землей. Японцы не знают, что с ними делать. Теперь они говорят: «Территория очищена, можно начинать возвращаться домой». Однако некоторые не хотят этого, особенно семьи с маленькими детьми, поскольку излучение осталось, пусть даже его уровень считается безопасным.

— Каким вы видите будущее атомной энергетики?

— Для меня как журналистки не имеет значения, я за или против атомной энергетики. Складывается впечатление, что мир разделился на две части. Россия, Китай, Южная Корея продолжают строить АЭС. Некоторые страны Западной Европы, включая Германию и Австрию, пытаются выйти из игры. Проблемы в том, что сделать это не так просто, как некоторым кажется. Прежде всего нужно убедить граждан в том, что они должны расходовать меньше электроэнергии.

Для меня гораздо важнее вопрос, что происходит сейчас. До сих пор эксплуатируются многие устаревшие реакторы. И они представляют собой реальную опасность. Например, в Швейцарии работает самый старый в мире реактор. Проведу аналогию: если у вас автомобиль, которому уже 50 лет, то как бы вы о нем ни заботились, в случае несчастного случая шанс на выживание будет намного выше у владельца современного автомобиля. Я считаю, что вероятность аварии на одной из этих старых АЭС достаточно высока. Конструкция станций, которые относятся к новому поколению, в несколько раз  надежнее по сравнению с теми, что были построены в Чернобыле или Фукусиме.

Однако решающее значение приобретает вопрос соблюдения правил при строительстве. В Финляндии французская компания как раз возводит атомную станцию. Местные контролирующие органы обратили внимание на то, что используемый при этом бетон не подходит для устройства фундамента. Его пришлось заливать повторно. Однако у меня нет информации о том, как обстоят с этим дела в Беларуси. Выбранный тип реактора является достаточно надежным. Однако малейшая ошибка, допущенная на этапе строительства, может привести к катастрофе.

— Получается, нельзя сказать, что эпоха атомной энергетики подходит к концу?

— Пока об этом можно только мечтать. Как о мире без войн. Я не считаю, что эпоха атомной энергетики завершается. Большую роль играет экономическая модель той или иной страны. Можно легко представить себе эффективную децентрализованную систему энергоснабжения, которая обходится без атомных станций.  Если государство захочет, оно сможет сделать рентабельным практически любой вид энергии. В конечном счете все зависит от того, каким образом организована национальная система энергоснабжения.

— У вас есть возможность обратиться к белорусам по поводу атомной станции, которая строится в нашей стране.

— Поскольку скорее всего остановить ее строительство уже не получится, я бы пожелала Беларуси независимых экспертов, которые следили бы за его ходом и критиковали бы все, что, по их мнению, является неправильным. Это необходимо по очень простой причине: если вы хотите, чтобы Белорусская АЭС действительно получилась безопасной, должны быть люди, которые не побоятся указать на ошибки. Тогда не повторится ситуация, которая привела к аварии на АЭС «Фукусима»: специалисты были в курсе, что там есть проблемы, однако никто из них не решился на критику. В этом заключается основная опасность — в том числе для Беларуси.

Беседовал Андрей БОРОДИН

Фото Сергея ПЛЫТКЕВИЧА, Сюзан БООС и Павла ОСИПОВА