Весенне-зимний Азербайджан. Талышские горы и Кызыл-Агач

Если центральная часть Азербайджана представляет собой засушливую степь, то юг радует глаз всеми оттенками зелени даже в конце календарной зимы. Благодаря мягкому, влажному климату здесь, например, выращивают чай. Для любителей птиц наибольший интерес представляют Талышские горы и залив Кызыл-Агач (именно в такой последовательности мы и посетили эти места).

Что касается Талышских гор, то их крутые склоны, покрытые лиственным лесом, на первый взгляд напоминают предгорья Большого Кавказа. Главное отличие между ними заключается в составе флоры. Дело в том, что во время многочисленных оледенений, которые то и дело сковывали Европейский континент, приводя к тому, что одни виды были вынуждены уступить место другим, Закавказье превратилось в своеобразный ковчег, где уцелели необычные виды и целые экосистемы. Существует даже термин «гирканский лес». Он получил свое название в честь исторической области Ирана, которая располагалась на южном побережье Каспия. Не нужно быть ботаником, чтобы оценить, насколько необычна флора Талышских гор. На небольших высотах доминирует железное дерево, которое как раз цвело.

Деревья выглядели несколько странно. Было похоже на то, что у них периодически спиливают ствол. Пока не появились листья и не заслонили свет, спешили отцвести примулы, цикламены и фиалки.

 

В одном месте у ствола густо разрослась иглица гирканская.

В пазухах ее «листьев», которые на самом деле являются видоизмененными побегами (их называют филлокладиями), прятались невзрачные цветы.

Однако орнитологу в этих местах тоже будет интересно. Здесь обитают многие эндемичные подвиды птиц, многие из них заметно отличаются от своих «двойников», которых мы привыкли видеть в Беларуси. Пожалуй, самым ярким примером является длиннохвостая синица, или ополовник. Если кавказский подвид, который попадался нам в окрестностях Лагича, щеголяет внушительными «бровями», то его собратья с Талышских гор обзавелись вдобавок «бородкой», да и в целом выглядят так, словно подрабатывают трубочистами.

Свои подвиды есть у малого дятла, сойки и некоторых других птиц. Больше других повезло гирканской гаичке, которую недавно признали отдельным видом, хотя внешне (да и голосом) она почти не отличается от нашего пухляка. В результате получился вид с очень узким ареалом – одного этого уже достаточно, чтобы у бердвотчера загорелись глаза. Смущало лишь ничтожно малое количество наблюдений гирканской гаички в Азербайджане.

Попытка найти этот вид была впереди. Пока же мы неторопливо двигались вверх по разбитой асфальтовой дороге, останавливаясь в понравившихся местах. Местные леса также заметно отличаются от тех, к которым мы привыкли: деревья стоят редко, подлеска почти нет (похоже, это не в последнюю очередь «заслуга» коз).

 

По опавшим листьям удалось выяснить, что основными породами являются грецкий орех и дуб каштанолистный.

Особенно приглянулась нам одна долина. Старые, дуплистые деревья, покрытые целой шубой из мха, целые россыпи цикламенов персидских и живописный водопадик придавали ей романтический вид.

 

После небольшого привала нас ждали вершины высотой больше 2000 м. На одну из них под названием Блабанд удалось подняться по козьим тропкам.

Итогом этого восхождения стала очередная встреча с «куропатками». Вместо снежных вьюрков попалась стайка горных чечеток, которых зимой можно встретить и в Беларуси.

Зато порадовали целые подушки из молодила, которые живописно смотрелись на голых скалах.

Главной наградой стал вид, открывающийся на горные деревни, пастбища и перевал, за которым начинается дорога, ведущая к иранской границе.

 

На обратном пути с вершины мы в очередной раз столкнулись с феерическим гостеприимством местных жителей, пригласивших совершенно незнакомых людей выпить чаю.

Последний бросок – и вот мы уже на другой стороне гор. Ландшафт резко меняется: из-за недостатка влаги, которая вся оседает на восточных склонах, леса и зеленые пастбища превращаются в полупустыню.

Наша цель – Лерикский каньон, где обитают каспийские улары. Увидеть этих крупных, но очень осторожных птиц непросто. Вся надежда была на то, что улары подадут голос, но и этого не произошло. Все же два беркута, упорно кружившие над одним и тем же местом, ясно давали понять, что птицы где-то рядом.

На обратном пути оставалось только сделать попытку найти гирканскую гаичку. На эту операцию, которую участники экспедиции в глубине души считали обреченной на провал, оставалось всего несколько часов. В итоге мы остановились у первого попавшегося леса, включили запись голоса и, не получив ответа, двинулись в обратный путь, собираясь поужинать в приглянувшейся утром долине.

Прибыв на место, мы первым делом поразились количеству птиц, которые там пели на заходе солнце. Казалось, все виды, встреченные за день, решили дать совместный концерт. Решено было для очистки совести снова включить голос гирканской гаички, и спустя некоторое время она начала отвечать! Это было настолько неожиданно, что мы не сразу поняли, что происходит. Тем временем птица подлетела ближе и села на ветку над самой нашей головой. Однако в наступивших сумерках были видны темное горло и белые щеки.

Кто это был: московка или все-таки мифическая гирканская гаичка? Этот вопрос мучил нас весь следующий день, который было решено посвятить заливу Кызыл-Агач. Большая часть этой мелководной лагуны, отделенной от Каспийского моря узким перешейком, представляет собой заповедник, куда попасть практически невозможно (наверное, оно и к лучшему). Бердвотчерам остался сравнительно небольшой участок возле пос. Наримабад.

С самого утра для нас наступила третья пора года – поздняя осень. Однако неприятный моросящий дождь, ветер и хмурое небо оказались не помехой птицам. Стоило остановить автомобиль и открыть дверь, как раздалась бодрая песня соловьиной широкохвостки. Потом удалось высмотреть пестроносую крачку и армянскую чайку. То и дело мимо пролетали черноголовые хохотуны. На тростнике и кустах сидели малые бакланы, а по мелководью разгуливали большие улиты. Само Каспийское море выглядело так, словно кто-то вылил в него большое ведро грязной воды.

На пустынном пляже кормилась целая стая воробьиных, среди которых оказались полевые и серые жаворонки, а также горные коньки. На прибрежных лугах паслись вездесущие коровы, добавляя картине колорита.

Увидев илистый берег, мы свернули к нему в надежде увидеть куликов… и столкнулись с охранником, который подозрительно нас выслушал и стал куда-то звонить. Пока в напряженных переговорах решалась наша судьба, мы, пользуясь временной свободой, подобрались к стае чернозобиков, дремавших на отмели, и сделали несколько снимков. На одном уже вечером удалось рассмотреть молодого морского зуйка.

 

На обратном пути в Баку мы сделали остановку возле озера Махмудчала. Весной оно соединяется с разливами Куры, превращаясь в настоящий рай для птиц. Вокруг нас бегали, плавали и летали малые белые цапли, пастушки, камышницы, щеголи, зимородки. Только утки держались очень далеко от берега, не желая, видимо, разнообразить рацион одного из местных жителей. Так уж получилось, что, потратив немало времени на изучение пернатых, мы не заметили самого главного – стаи фламинго, которые дремали, стоя на одной ноге, или же вышагивали по мелководью, погрузив клюв в воду. Розовые птицы выглядели на фоне серого неба, которое отражалось в такой же серой воде, словно хлопья сахарной ваты. К сожалению, сделать удачный снимок не удалось, так что придется использовать фотографию Ильи Уколова, которые проехал тем же маршрутом ровно год назад и вдохновил нас на это путешествие.

Это был не последний наш день в Азербайджане, но ничего более вдохновляющего, чем эта встреча с фламинго, не произошло. Впереди был обратный путь, мы увозили снимки, сувениры и нечто куда более ценное – воспоминания об этой интересной стране и ее птицах, которые все это время радовали, огорчали и восхищали нас, но никогда не давали скучать.

Фото автора, Юрия ШАШЕНЬКО и Ильи УКОЛОВА

Читайте также:

Весенне-зимний Азербайджан. Баку и окрестности

Весенне-зимний Азербайджан. Предгорья Большого Кавказа

Весенне-зимний Азербайджан. Ширванский национальный парк